Черты романтизма в стихотворение жуковского "море". Элегия "Море" как романтическое произведение (Жуковский В. А.) “Полный анализ” художественного текста
Во второй половине 1810-х - начале 1820-х гг. в творчестве Жуковского усиливаются романтические тенденции. Наиболее определенно новые стороны романтической концепции поэта отразились в стихотворении “Невыразимое ” (1819, напечатано в 1827 г.).
“Невыразимое” - своеобразный манифест эстетических и философских представлений Жуковского-романтика. В нем намечаются как объяснение его взгляда на природу романтического вдохновения, так и философия искусства слова: только поэзия на мгновение запечатлевает идеальную красоту запредельного, а поскольку в ней заключена изначальная тайна, то слово никогда не в состоянии найти адекватное выражение красоте. Поэт в неизбывной тоске стремится за ускользающей от его взора красотой. Поэтическое познание, согласно романтической трактовке Жуковского, совершается путем открытия “бесконечного” в “конечном”, путем обнаружения небесно-прекрасного в любом чувственно-осязаемом предмете, будь то вещь, человек, растение, животное или пейзаж. Природа изначально одушевлена “присутствием Создателя в созданье”. Задаваясь вопросом: подвластно ли выражению земным языком “невыразимое” (“святые таинства”, которые “лишь сердце знает”), поэт стремится слиться с природой, уподобиться ей, чтобы претворить в душе своей “природы дивные созданья”, но вынужден признать свое бессилие:
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать -
И обессиленно безмолвствует искусство...
Прекрасное на миг появляется перед взором художника, чтобы осветить его душу божественным светом и “подтвердить” существование иного, безусловно прекрасного мира; прекрасное не имеет словесных заменителей, оно может быть прочувствовано лишь в форме мимолетного видения. Подлинным свидетелем иосторга перед минутным явлением прекрасного остается язык молчания:
Какой для них язык? Горе душа летит.
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.
В этом стихотворении Жуковский ставит и вопрос о предмете поэзии - и им является не изображение видимых, зримых предметов, а выражение неуловимых душевных движений. Логика обыденности не в состоянии раскрыть тайну и поэзии и природы, внутренняя сущность прекрасного раскрывается в мимолетном поэтическом ощущении и в молчаливом созерцании природы.
Еще одним из важнейших романтических манифестов Жуковского является стихотворение “Море ” (1822).
Поначалу элегия кажется лишь пейзажной зарисовкой. Поэт с берега очарованно взирает на южное летнее море. Но пейзаж оказывается странным, в нем нет конкретности: безмолвное море и светлое небо соседствуют с темными тучами и беспокойными волнами, в чреде которых попеременно возникает то утренний, то вечерний свет. Источником очарования лирического “я” становятся изменения в “поведении” природных стихий. Обладая исключительной отзывчивостью на эти изменения, поэт в своих ощущениях становится как бы зеркальным отражением природы. “Я” и природа существуют в процессе этих изменений как одно целое.
За пейзажным полотном явственно скрывается иносказание. Море близко душе поэта так, как могут быть близки друг другу равноправные и равновеликие стихии: морская бездна и бездна лирического “я”. Аналогично тому, как море отражает в своих волнах лазурь неба и блещет светом его звезд, как оно тянется к небу из “земной неволи”, человек не может существовать без того, что выше его и что дает ему право на жизнь. “Смятенная любовь” и “тревожная дума”, таящиеся в глубине моря, обращены к “далекому светлому небу” и вне этой устремленности лишены сколько-нибудь возвышенного начала. Жизнь моря предстает у Жуковского в свете ирреальной устремленности “мировой души” ко всеобщему единству и целостности, которую не удается восстановить. Море “чисто” чистотою неба, лазурно его “светозарной лазурью”. Когда небо “ласкают” золотые облака, оно “радостно блещет” звездами неба, когда же налетает буря, то “бьется” и “воет”, потому что “темные тучи” хотят отнять у него “ясное небо”.
Для Жуковского, в отличие от Пушкина и Байрона, море не является символом свободы, а олицетворяет неволю, плен, печаль и тоску.
Для понимания своеобразия романтизма Жуковского целесообразно сопоставить “Море” Жуковского и “К морю” Пушкина. Первый внешне остается в рамках “пейзажной” лирики, Пушкин же выходит за ее пределы и отдается гражданским и общефилософским размышлениям. Общность исходной ситуации - лирический субъект созерцает морскую стихию и олицетворяет ее, обращаясь к ней как к одухотворенному существу, - снимается различным осмыслением сущности стихии: “пушкинское” море - принципиально “свободная стихия”, блещущая “гордой” и “торжественной” красотой. Пушкин проводит отчетливую параллель между “морем” и “умчавшимся” гением Байрона, равновеликими в своей непокорной стихийности. Подобное сопоставление открываем возможную перспективу дальнейшего поведения лирического субъекта стихотворения: море как свободная стихия может стать путеводной нитью для того, чтобы “навсегда оставить... скучный неподвижный брег” и восторженно совершить “поэтический побег” “по хребтам” морских волн. При сходстве поэтической тематики проблематика двух романтиков оказывается различной - Жуковский лелеет “таинственную сладость жизни”, а Пушкин протестует против гражданской неволи в свете романтически понимаемой стихии свободы Пушкинское понимание моря носит более конкретный характер, поскольку не отождествляется с лирическим героем, а служит ему лишь путеводным началом. У Жуковского море - безмолвная бездна, у Пушкина - стихия, взывающая к действенному обнаружению душевных волнений, красота у Жуковского “встревожена”, у Пушкина пребывает в торжественном покое.
Жуковский открыл новое понимание принципа поэтической субъективности. Выражение процессуального характера душевной жизни поэтического “я” составляет лирический феномен Жуковского. Жуковскому обязана русская лирика открытием утонченного анализа сознания человека в его эмоциональной изменчивости, в прихотливой динамике. Напряженный драматизм балладного жанра, самоуглубление в элегической мечте, психологическая утонченность в лирической песне - вот главные достижения Жуковского-романтика. Он предельно отчетливо выразил сущностные основы элегического романтизма: тоска в разлуке, томление по встрече с возлюбленной, растворение сознания в воображении и мечте. Он достиг в рамках лирического рода последовательной эстетизации жизненных явлений. Стремление его романтического героя к возвышенному и величественному идеалу расширяло возможности (для последующих этапов русской поэзии) отображения самоуглубления, внутренней рефлексии, исповедальности.
По каким чертам узнаётся романтизм?
· Концепция чувственного человека.
· Познание мира через чувства.
· Исключительные герои, которые действуют в исключительных обстоятельствах.
· Конфликт между чувствами, конфликт человека и общества, человека и толпы.
· Романтический герой, герой идеи
· Экзотическое место действия в произведении
Назовите основные черти личности героя в романтизме?
· Герой-отшельник, герой-изгнанник, сильная личность, бунтарь
· Исключительный герой в исключительных обстоятельствах
· Действительность активно пересоздаётся соответственно с идеалом
· Независимость
· Неразрешимость конфликта между героем и обществом
· Абстрактное восприятие времени
· Ярко выраженные две или три черты характера
Назовите особенности поэтики романтизма?
· Гротеск
· Гипербола
· В центре индивидуальная личность
· Контрастность
· Фантасмагория
Основные мотивы романтизма?
· Мотив одиночества
· Мотив страдания
· Мотив индивидуализма
Анализ стихотворения "Море" Жуковского
Василия Андреевича Жуковского по праву считают «литературным Колумбом Руси», открывшим ей «Америку романтизма в поэзии». В начале XIX века романтизм в России был новым направлением, которое пришло к нам из западноевропейской литературы. Романтизм принес с собой новые темы, образы, настроения, мотивы, художественные приемы изображения. Более того, можно сказать, что романтизм определил новое - романтическое - отношение к жизни. Проводником всего того нового и необычного, что нес в себе романтизм, и явился в России Жуковский.
Одним из ярких образцов романтической лирики Жуковского является стихотворение «Море», написанное в 1822 году. Оно пронизано романтическими темами, образами, настроениями, мотивами. Это не просто морской пейзаж, хотя, читая стихотворение, живо представляешь себе море: оно то тихое, спокойное, «лазурное море», то страшная бушующая стихия, которая погружена во мглу. Но для романтика мир природы - это еще и тайна, которую он пытается разгадать. Есть ли такая тайна в этом стихотворении Жуковского? Чтобы ответить на этот вопрос, надо проследить, как развиваются художественные образы, созданные здесь поэтом, как переплетаются разнообразные мотивы.
Прежде всего обращает на себя внимание то, что поэт, рисуя морской пейзаж, постоянно проводит сопоставление мира природного и человеческого. Для этого он использует метафоры и олицетворения: «ты дышишь», «тревожною думой наполнено ты», «полное прошлой тревогой своей», «ты долго вздымаешь испуганны волны». Но это не только выражение чувств и мыслей человека через описание природы. Такой прием использовался многими поэтами и до Жуковского. Особенность этого стихотворения в том, что одушевляются не отдельные части пейзажа, а море само становится живым существом. Кажется, что лирический герой говорит с Думающим и чувствующим собеседником, может быть с другом, а может- с каким-то таинственным незнакомцем. Потом такой прием будет использовать Пушкин в своем стихотворении «К морю», написанном чуть позже - в 1824 году. «Ты ждал, ты звал...»- так обращается к морю Пушкин, вспоминая прошлое и теперь говоря ему «прощай».
Особо следует сказать о композиции стихотворения Жуковского. Это своеобразный лирический сюжет, который составляет движение, развитие состояния не столько самого лирического героя или природы, которую он наблюдает, сколько души моря. Но разве может быть душа у морской стихии? У романтиков это не вызывает сомнения. Ведь, по их представлениям, именно в природе растворяется Божество, через общение с природой можно говорить с Богом, проникнуть в тайну бытия, соприкоснуться с Мировой душой. Вот почему в произведениях романтиков так часто возникает тот особый лирический символический пейзаж, который мы видим в стихотворении Жуковского «Море». Его своеобразный сюжет можно разделить на три части. Я назову их так: «Безмолвное море» - первая часть, «Буря» - вторая часть "Обманчивый покой» - третья часть.
В первом части рисуется прекрасная картина «лазурного моря», спокойного и безмолвного. Эпитеты подчеркивают чистоту моря, свет, пронизывающий всю кар тину. Но эта чистота и ясность
Ты чисто в присутствии чистом его:
Ты льешься его светозарной лазурью,
Вечерним и утренним светом горишь,
Ласкаешь его облака золотые
И радостно блещешь звездами его.
Именно «светозарная лазурь» неба придает морю удивительные краски. Небо здесь не просто воздушная стихия, простирающаяся над морской бездной. Это символ - выражение мира иного, божественного, чистого и прекрасного. Недаром поэт подбирает эпитеты, насыщенные христианской символикой божественного; лазурь, свет, светозарный. Наделенный способностью улавливать даже самые незаметные оттенки, лирический герой стихотворения, размышляя о море, догадывается, что в нем скрыта какая-то тайна, которую он пытается постичь:
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою:
Что движет твое необъятное лоно?
Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?..
Вторая часть стихотворения приоткрывает завесу над этой тайной. Мы видим душу моря, раскрывающуюся во время бури. Оказывается, когда пропадает свет неба и сгущается мгла, море, погруженное во тьму начинает рваться, биться, оно исполнено тревоги и испуга:
Когда же сбираются темные тучи,
Чтоб ясное небо отнять у тебя -
Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу...
Жуковский с удивительным мастерством рисует картину бури. Кажется, что слышишь рокот набегающих волн. Этот эффект достигается за счет использования особого приема - аллитерации, то есть повторения одних и тех же звуков в нескольких словах. Здесь это аллитерация на шипящие, к тому же поддерживаемая ритмикой дактилической строки, имитирующей движение волн: «Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь, / Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу».
И все же это не просто картина разбушевавшейся стихии. Душа моря подобна человеческой душе, где соединяются мрак и свет, добро и зло, радость и горе. Оно так же тянется ко всему светлому - к небу, Богу. Но, как и все земное, море оказывается в неволе, которую оно не в силах преодолеть: «Иль тянет тебя из земныя неволи». Это очень важная для Жуковского мысль. Для поэта-романтика, верящего в «очарованное Там», то есть иной мир, в котором все прекрасно, совершенно и гармонично, земля всегда представлялась миром страданий, скорби и печали, где нет места совершенству. «Ах, не с нами обитает / Гений чистой красоты», - писал он в одном из своих стихотворений, рисующих Гения, лишь на миг посетившего землю и вновь умчавшегося в свой прекрасный, но недоступный для земного человека мир.
Оказывается, что и море, подобно человеку, страдает на земле, где все изменчиво и непостоянно, полно утрат и разочарований. Только там - в небе - все вечно и пpeкрасно. Вот почему туда тянется море, как и душа поэта, стремящегося разорвать земные узы. Море любуется этим далеким, светозарным небом, «дрожит» за него, то есть боится потерять навсегда. Но соединиться с ним морю не дано.
Эта мысль становится понятной лишь в третьей части стихотворения, где «возвращенные небеса» уже не могут полностью восстановить картину покоя и безмятежности:
И сладостный блеск возвращенных небес
Не вовсе тебе тишину возвращает,
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье.
Ты, небом любуясь, дрожишь за него
Так раскрывается для лирического героя тайна моря. Теперь мы знаем, почему в его «бездне покойной» скрывается смятенье Но остается смятение поэта, стоящего перед неразрешимой загадкой бытия, тайной мироздания. Да и можно ли ее разрешить? Нужно ли? Но человек так устроен, что вновь и вновь он задает себе все те же вопросы, мучительно пытаясь ответить на них. В русской поэзии после Жуковского будет много стихотворений, рисующих картину моря. Они очень разные, и море в них меняется, потому что увидено оно глазами поэтов, у каждого из которых свой внутренний мир, уникальный и неповторимый. Но открытия Жуковского навсегда останутся золотым фондом русской поэзии, а для каждого из нас его стихи - это путь к постижению мира и себя.
Тайна моря волнует поэта. Море всегда переменчиво, оно как бы соединено с небом: в хорошую погоду спокойное, ясное, а в плохую - беспокойное. Оно - как человек, как сам поэт.
5. Итоговые вопросы:
v - Какие романтические образы-символы встречаются в стихотворении?
v - Какими способами поэт рисует образ моря?
v - Какой характер придает настроению замедленность поэтических интонаций, множество определений-эпитетов?
v - Как ритм стихотворения помогает создать картину моря?
v - Какую роль играет в стихотворении звукопись? Какова динамика звукового образа моря?
v - Как меняется настроение лирического «я»? Почему ему близко изменчивое состояние моря, его внутренняя жизнь? Что общего между морем и лирическим «я» стихотворения? В чем они различны?
Меню статьи:
Василий Андреевич Жуковский – русский поэт-романтик начала девятнадцатого века… и автор «Моря», стиха, интересующего нас здесь. Литератору довелось жить в эпоху расцвета русской поэзии и драматургии. Именно благодаря непревзойденному таланту Жуковского огромное число произведений известных европейских поэтов и писателей получили при переводе некий легкий русский колорит. Василий Андреевич Жуковский был не просто поэт и переводчик, но стал целой эпохой в литературе. Основоположник романтизма и мастер элегии, переводчик и педагог, наставник императорского дома и автор слов государственного гимна Российской империи «Боже, Царя храни».
Множество посланий, песен, романсов, баллад и эпических произведений, вышедших из-под пера Василия Андреевича, до сих пор являются эталонными и составляют литературное наследие России.
Несмотря на то, что ему выпало жить и творить вместе с Пушкиным, Карамзиным, Тургеневым, Гоголем, Крыловым, Грибоедовым, Давыдовым и многими выдающимися русскими писателями и поэтами, Жуковский сумел не затеряться в тени великих и популярных коллег. Более того, многие молодые и талантливые поэты, в том числе и Пушкин, считали Жуковского своим наставником и учились у писателя.
Истоки литературного романтизма Жуковского
Для любого поэта романтические чувства служат вдохновением в творчестве. А для основоположника романтизма в русской поэзии, безусловно, любовь всегда была важна, как воздух. Но судьба не позволила Жуковскому обрести счастье в любви. Ни одна из возлюбленных женщин так и подарила писателю чистое чувство и счастливую семейную жизнь. Первая любовь восемнадцатилетнего романтичного Жуковского стала романтической драмой. Возвышенные чувства к собственной племяннице Марии Николаевне Вельяминовой не могли иметь продолжения, поэтому девушку поспешно выдали замуж за нелюбимого человека, положив таким образом конец первым отношениям в жизни поэта.
Но уже через год сердце юного Жуковского снова окажется во власти Амура. Избраннице русского гения литературы, Марии Протасовой, исполнилось на тот момент всего одиннадцать лет. Можно ли любить еще ребенка по-настоящему? Жуковский был родственником и учителем девушки, поэтому боролся со своими чувствами, считая любовь наваждением. Но это «неправильное» романтическое чувство просто окрыляло влюбленного Жуковского.
Романтическая поэзия так легко, так уверенно слетала с пера поэта. Эта любовь для писателя стала роковой. Мария Протасова подросла и ответила взаимностью на чувства Жуковского. Но мать Марии, сестра Жуковского, выступила категорически против таких отношений, родительница увезла дочь подальше от сердечной привязанности. Ни обращение к императору, ни просьбы к сестре, не помогли влюбленным испытать счастье.
Мария Протасова выходит замуж за Дерптского врача Мойера. Этот выбор женщина сделала осознанно, несчастная Протасова хотела, наконец, прекратить сердечные муки от запрещенных и бесперспективных романтических отношений. Женщина все еще любила Жуковского, но поскольку влюбленным было не дано жить вместе, решила освободить и себя и возлюбленного от романтических клятв и любовных страданий.
На шаг ближе к семейному счастью…
Лишь в пятидесяти шестилетнем возрасте Жуковский смог приблизиться к долгожданному счастью. Возлюбленная писателя, двадцатилетняя Елизавета Рейтерн, не сразу дала согласие на брак. Но влюбленный поэт не желал отступать. Отец девушки, давний друг Жуковского, сразу отказал, но вмешательство императора заставило изменить решение. Разрешение на бракосочетание было получено. Но семейное счастье оказалось недолгим. Молодая жена отличала. Супруга родила поэту двоих детей, но отдалилась от мужа. Сам Жуковский чувствовал себя одиноким, даже когда обзавелся семьей.
Меланхолия – вечная спутница романтизма… «Море»
Романтичная и тонкая душа поэта была склонна к меланхолии. Литератор воспринимал природу как исходный момент в направлении душевного выражения чувств. В стихотворении «Море» Жуковский превосходно выражает любовные переживания на примере моря и неба.
Написал поэт эту волнующую, пропитанную страстью элегию через много лет после замужества Марии Протасовой, но посвящено произведение их романтической любви. Марию Жуковский заключает в образ моря, а себя – в образ неба. Море и небо, как египетские божества Нут и Геб видят друг друга, но соединиться не смогут никогда.
Поэт живописно изображает красоту своей возлюбленной в образе живого моря. Видно, что литератор очарован девушкой. Однако смятенная любовью героиня волнуется и терзается безвыходностью ситуации. Но рассказать о запрещенной любви никому нельзя, поэтому возлюбленная вынуждена хранить в тайне свою любовь:
Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,
Тревожною думой наполнено ты.
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою…
Поэт спрашивает любимую в образе моря, любит ли девушка его, хочет ли соединиться с ним в одно целое:
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?
Море в ответ вздымается огромными волнами. Бушующая волнами стихия моря стремится соединиться с небом, но может лишь ласкать облака. Полное жизни сладостное море не может достать небеса, темные тучи собираются: «Чтоб ясное небо отнять у тебя». Поэт заполняет строки элегии страстными переживаниями. Выражение любовных мук моря просто захватывают дух. Сильные переживания любимой женщины вечный романтик сумел отразить невероятно пылко и нежно. Тучи уходят, самозабвение влюбленных поражает своей искренней чистотой и силой духа, с которой море справляется со своими переживаниями.
Но полный штиль не наступает. Море по-прежнему любит небо:
Не вовсе тебе тишину возвращает;
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,
Ты, небом любуясь, дрожишь за него …
Жуковский последними строками подчеркивает, что, несмотря на разорванные отношения, любовь не умерла. Глубоко в душе любовь по-прежнему горит ярким огнем у обоих влюбленных. Осуществить литературные, художественные намерения Жуковскому помогает избранный писателем жанр элегии. Элегия описывает грустные, меланхолические, жалобные чувства, делая это с философскими нотами. Поэт в лирических размышлениях выражает грусть безнадежного положения своей любовной страсти к любви всей своей жизни.
Ремарка о художественных особенностях «Моря» и истории создания стихотворного шедевра Жуковского
1822 год останется в истории русской литературы как момент создания шедевра под названием «Море». Читатель, искушенный лучшими примерами мировой поэзии, наверняка, помнит, что морская стихия вдохновляла многих поэтов. Стоит лишь вспомнить Рильке и его знаменитые строки «Марина, мы море…». Стихотворение Жуковского отличается тем, что в строках отсутствует рифма.
Стих создан в период художественной зрелости Жуковского, когда в творчестве поэта наметился явный переход от сентиментализма к романтическим тенденциям. Литературные критики расценивают «Море» как программный текст Жуковского. Метафоры, эпитеты и искусные аллитерации наделяют «Море» необыкновенной художественной ценностью.
(Жуковский. «Море»)
О
бычно разговор о романтизме у нас бывает в 8-м или (при неблагоприятных обстоятельствах) в 9-м классе. И начинается он с лекции, поскольку мне не известен ни один учебник, где бы о романтизме было вразумительно написано всё, что нужно для полноценной работы. Конечно, 8-й класс - это уже не 5-й, но запись лекции всё равно приходится обставлять разнообразными методическими “приёмами”. Для начала воодушевить, сказав, что умение записать лекцию необходимо всякому студенту, а в институте этому учить уже не будут. Пообещать, что качество записи обязательно будет проверено и оценка пойдёт в журнал (пусть это будут сплошь хорошие оценки - не жалко). Написать на обложке тетради “Хранить 5 лет” (ввиду важности информации для грядущих экзаменов). По ходу лекции я обычно проговариваю каждую мысль в отдельности (если попросят - дважды, да хоть трижды), но не диктую, а даю время записать своими словами, поэтому на лекцию может уйти до двух уроков.
На следующем уроке обязательно провожу письменный опрос по основным тезисам лекции (тоже колонка отметок, тоже обычно хороших). Времени не жалею, потому что в романтизме действительно нужно понять многое: романтическое двоемирие
(по сути, главный отличительный признак направления: “романтизм - это зеркало”), бесконечность человеческой души как главное художественное
открытие (“романтизм - это душа”); способ изображения этой бесконечности
: дорога, море, небо, звёзды
(“все романтики - с большой дороги”), любовь к экзотике и дальним странам; конфликт миров
(внешний и внутренний, мечта и действительность); романтический герой
(чужак, носящий в себе ключ к другим мирам), его право быть хоть романтическим злодеем - только бы не филистером, живущим в одной лишь скучной реальности
(отсюда, кстати, следует неприменимость выражений “положительный” и “отрицательный” герой - это взгляд классицистов); недостижимость романтической мечты; творчество как “нормальное” состояние и человеческой души, и мира; стихийность (органичность) этих творческих сил; отсюда - слом всей рассудочной эстетической системы классицизма, художественные эксперименты, в том числе стилистические; интерес к народному (тоже стихийному, не классическому) творчеству, фольклору, национальному историческому прошлому.
Нужно оговорить одну деталь. Взрослый филолог знает, что термином “романтизм” принято называть как литературное направление, имеющее ограниченные временные рамки (конец XVIII - первая треть XIX века), так и художественный метод, который был востребован не раз и позже. Бытует и такая теория: всю смену художественных направлений можно рассматривать как чередования “романтизма” и “реализма” в самом широком смысле. Школьникам совершенно неинтересно вникать в тонкие отличия между методом и направлением (да нужно ли?). Но всё-таки приходится сказать о них, прежде чем задавать домашнее
задание
. Оно выглядит так: среди прочитанных вами книг выберите ту, которую вы отнесли бы к романтизму (в самом широком смысле), и докажите своё мнение, опираясь на теорию. Проверка иногда проходит письменно - после ответов на мои вопросы по лекции. Ребята часто пишут о фэнтези, поскольку этот жанр всегда строится на двоемирии, да и вообще эксплуатирует множество романтических художественных решений. Никогда не возражаю против таких примеров - лишь бы были доказательства. Но после этого теоретического отступления мы должны перейти к Жуковскому, в частности - к элегии «Море», которая вынесена даже и на ЕГЭ.
Первое задание.
Запишите все возможные, с вашей точки зрения, трактовки этого стихотворения.
Если в такой форме задание не будет понято, можно спросить иначе: “Назовите главных героев этого стихотворения. Попробуйте определить, что «скрывается» за этими образами”.
Если работа происходит в классе, то на каждое задание придётся дать небольшое, строго фиксированное время (две-три-пять минут). Как только время закончится, выносим на доску “имена” главных героев: Море и Небо - и кратко записываем предлагаемые классом трактовки этих образов. Можно начать с того ученика, у кого таких трактовок больше. Задание, как ни странно, сумел выполнить даже самый слабый класс. Трактовки предлагались такие.
Это пейзаж, здесь описаны отношения двух природных стихий.
- Это отношения двух людей: один любящий (Море), другой - любимый (Небо).
- Это душа человека (Море) и её отношения с Богом (Небо).
- Это история самого автора (лирического героя), которую он не захотел рассказывать прямо и изобразил через пейзаж.
- Это история любого человека, каждой человеческой души, потому что никто не бывает всю жизнь счастлив и спокоен, у всех есть опыт бурь и страданий.
Таким образом, “коллективный разум” 9-х классов дал достаточно полную и глубокую трактовку элегии.
Задание следующее.
Найдите в этих стихах черты романтизма и запишите в своих тетрадях
(на время, кто больше).
Ответы выглядели так:
В стихах есть двоемирие (две стихии и две трактовки: история стихии и история души);
- Небо - это недостижимая мечта Моря;
- сами образы Моря и Неба любимы романтиками (за бесконечность);
- в стихах описаны сильные, бурные чувства, свойственные романтическим героям.
И вновь мы получили вполне квалифицированный анализ, использовав элемент соревнования. К тому же всякому приятно ведь почувствовать себя умным и образованным, увидеть, как абстрактная теория вдруг помогла открыть в стихах неожиданные и интересные стороны.
Далее нужно обратиться ещё к одному термину - элегия
. Вводить его особенно легко, если класс знает и любит Толкина (о «Властелине колец» часто пишут как о произведении, построенном по романтическим законам). Рассказываю, что большая часть жанров пришла к нам из античной Греции и Рима. А элегия из ещё более далёкой дали - из Вавилона. Но вообще подобный жанр есть почти у каждого народа: длинная песнь, изначально - часть погребального обряда. В элегии певец вспоминает всю жизнь, все подвиги ушедшего с пронзительным чувством: это было, но уже никогда больше не повторится. У Толкина так хоронили короля Теодена: никогда он не вскочит на коня, не поднимет меч, не поведёт свой народ на битву, не осушит чашу на пиру (трубку не выкурит…). Первая же элегия, принёсшая Жуковскому славу, называлась «Сельское кладбище» (о том, что это перевод, мы говорили раньше, на “биографическом” уроке). Она полна этого сожаления о жизни, которая прожита безвозвратно. Но в романтических элегиях жалеют не только о невозвратной жизни. К этому времени элегия уже не погребальная песнь, а просто грустное стихотворение, в котором можно сожалеть о прошедшей молодости, например, или об ушедшей любви.
О чём же сожалеет в «Море» лирический герой элегии?
После всех этих разъяснений и краткой записи ещё один вопрос о «Море».
Ответы выглядели так:
О недостижимости Неба;
- об утраченной гармонии отношений.
Дальнейшая работа с лирикой Жуковского (в частности - анализ языка) будет строиться в основном на балладах и на отрывке «Невыразимое» (это тема для другой статьи).
“Полный анализ”
художественного текста
(Пушкин. «Бесы»)
В
споре о “личностном” и “филологическом” подходе к школьной литературе тот знаменитый “полный план анализа” из сборника Т.Браже «Искусство анализа художественного произведения» успел стать примером бездушного подхода, убивающего в детских глазах любую книгу. Автор этого плана, конечно, составлял его совсем с другой целью и вовсе не настаивал на том, чтобы каждую книгу изучали по этой раз и навсегда “утверждённой” схеме (и даже как раз наоборот: в сборнике есть примеры очень разных подходов к анализу произведений). И вообще план этот - замечательная “шпаргалка”, подсказывающая, о чём можно написать в экзаменационной работе, если все мысли разбежались, а из чувств остался только страх. Но, конечно, оценить его способен лишь одиннадцатиклассник, для которого экзамен уже реален и неотвратим. Произведения же, которые ему предстоит анализировать, могли изучаться давно, когда никто и слышать не хотел ни о каких формальных планах. К примеру, «Бесов» Пушкина (одно из самых загадочных, “нерешённых” произведений в программе) мы читали в том же 9-м классе…
Для начала я дала так называемое “опережающее” задание
(любимый приём моего учителя Ю.А. Халфина: спросить, ничего заранее не объяснив): написать эссе «Загадка “Бесов”». Когда кто-то всё же спросил, а что тут загадочного, ответила, что не понимаю, почему после всех пережитых страхов герой говорит, что визг и жалобный вой “надрывают” ему сердце. Не сжимают, не леденят, а надрывают. Кого он жалеет, почему, куда подевался страх?
Такая постановка вопроса действительно озадачила даже скептиков, и все занялись поиском ответов. Конечно, результаты получились и неровные, и совершенно неприемлемые с точки зрения “научной” филологии, но нам они были нужны как отправная точка в разговоре. Каждый теперь осознавал и чувствовал скрытое в этом тексте “содержание”, не поддающееся лёгкой “расшифровке”. Из всех предложенных мне (в этом году) толкований в ход пошли два.
Первая трактовка принадлежит ученику из класса, который в школе имеет репутацию безнадёжно слабого. Точнее - чересчур своеобразного, а потому неспособного вписаться в современную образовательную систему. В работе было сказано следующее: “По-моему, бесы - это государственные чиновники, которые что хотят, то с людьми и делают. А барин и ямщик по-разному на них реагируют. Мужик их боится, а барин смотрит на всё это, и у него сердце «надрывается»”. А потом вдруг приписка: “Это стихи про то, что люди по-разному реагируют на зло”.
Конечно, в «Бесах» нет ни слова о чиновниках. На первый взгляд трактовка совершенно неприемлема и произвольна (хотя вот Гоголь бы, наверно, так не сказал: он о чиновниках писал примерно в том же духе, что и наш Максим). И в классе она вызвала здоровый смех. Пришлось обратить внимание на две детали: на мудрую приписку, очень точно определившую и сюжет, и проблему этих стихов: встреча человека со злом, реакция на зло. И другое: ведь в такой трактовке речь идёт не о людях, заблудившихся в снежном поле, а о судьбе и горе всей страны. Вот есть бесы-чиновники, а вот - страдающий от них народ. Имеем ли мы право говорить, что в «Бесах» Пушкин пишет о судьбе России? И если да - как это доказать?
Ход доказательств получился примерно таким.
Образ дороги символичен: путь - это жизненный путь (например, в «Телеге жизни», да и не только в пушкинских произведениях: дорога-жизнь - это ведь архетип).
Зимняя дорога - это русский путь (топос).
Дорога, потерянная в метели, станет прямым вмешательством судьбы в жизнь героев в повести «Метель», которую Пушкин написал там же, в Болдине, в ту же осень, только чуть позже, а всё, что он тогда писал, связано между собой как один грандиозный текст, одна сложнейшая, огромная мысль.
Пушкин, конечно, думал в это время о судьбе: он поехал в Болдино, собираясь вскоре жениться, но попал в холерный карантин. Что впереди: женитьба или смерть? Как судьба рассудит? (Тут многое припомнили: и “домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают?” - и то, что самого поэта женитьба как раз и привела к ранней смерти…) Значит, стихи о судьбе, и к тому же пророческие.
А через несколько лет в «Капитанской дочке» очень похожий сюжет (буран и путник, сбившийся с пути; кстати, там тоже есть и барин, и ямщик, и кто-то, кто казался волком, потом оказался человеком - но страшным человеком) станет символом страшной, кровавой исторической смуты, вмешавшейся в судьбы героев. Уж там-то “сбились мы, что делать нам?” - точно о судьбе России. Но ведь впервые образ найден именно в «Бесах»… Общая русская дорога и общая русская судьба вольно или невольно видятся за дорогой и судьбой героя. Да и герой - он может быть любым из нас.
И, наконец, эпиграфы. Когда пророческое видение начало сбываться, сколько раз эти стихи были вынесены в эпиграфы - и Достоевским, и Булгаковым, и многими другими. Все они тоже видели, что стихи эти о России и её вечном “бездорожье”…
Вторая работа, на которую мы опирались в своём “полном анализе”, была написана в более сильном классе. Другой ученик (Коля) мрачно задумался и спросил, почему Пушкин трижды повторяет “Мчатся тучи, вьются тучи”. Чтоб не навязывать каких-либо трактовок, я ответила ему с лукавой “филологичностью”: эти стихи, мол, по жанру близки к балладе, а балладе свойственно иметь рефрен. Подозреваю, что такой ответ приветствовали бы на ЕГЭ, но Коля только досадливо поморщился. И написал, что герои «Бесов» оказались выброшенными из реального времени и пространства. Как они кружат в поле, так же кружат в одной временной точке, и рефрен передаёт это остановившееся время. Попробовал он объяснить и странную “неуязвимость” героя, отсутствие страха: таинственный мир духов нематериален и не может причинить ему физического вреда, зато “давит на психику”. Колю, как видим, не устроило формальное “навешивание ярлычка” на художественный приём (сказали “баллада”, “рефрен” - и успокоились, не вникнув, что за смысл тут скрыт). Он попытался объяснить художественный смысл приёма. Но доказать правомочность своей трактовки тоже не сумел. Пришлось помогать.
Рефрен делит стихотворение на три части: сначала путь в “реальном” поле (времени и пространстве), потом остановка (“Колокольчик вдруг умолк”) и некоторая переоценка всего, что мелькает перед глазами (“Кто их знает: пень или волк?” - или и вправду “бес нас водит…”); картина мира начинает двоиться и расслаиваться на реальную (материальную) и фантастическую (или духовную - то есть населённую духами). И когда “кони снова понеслися”, герою ясно открывается “второй”, невидимый, нематериальный мир. Можно сказать, что путники пересекли границу двух миров, попали в некое таинственное “здесь и сейчас”, где им приоткрывается судьба. Неясно, не в деталях и событиях - лишь в смутных ощущениях, “надрывая сердце…” Такая вот трёхчастная композиция.
После обсуждения работ и прояснения того, что смутно брезжило в детских попытках объяснить эти действительно загадочные стихи, можно попробовать “разложить” добытое нами понимание по пунктам того самого универсального плана.
Контекст.
Женитьба и холера. Пограничная ситуация: то ли впереди жизненный рубеж, то ли грань между жизнью и смертью.
Тема.
Жизненный путь, судьба героев и судьба страны.
Проблематика.
Потерянный путь, дорога, на которой ждёт неминуемая встреча со злом. Как его встретить? “Что делать нам?”
Идея
(пафос
- право, не знаю, какой термин хуже). Применительно к стихам обычно этот “пункт” благоразумно опускают. Но здесь на память приходит, во-первых, письмо Пушкина о том, что смелый человек холерой заболеть не должен. “Кураж!” - вот первая “идея”, первый совет Пушкина, как встречать зло лицом к лицу. Вторая же идея возникает, если сопоставить те самые таинственные слова “надрывая сердце” (и “жалобный” - то есть вызывающий жалость визг и вой) с настойчивым призывом к милости, звучащим в «Капитанской дочке». Мужество, сострадание и милосердие - вот что пытался “завещать” нам Пушкин, возможно, в самом деле вдруг пророчески увидев страшные смуты на пути России.
Художественный метод.
А вот об этом, может быть, совсем не стоит говорить? Есть у великих мастеров произведения, которые не укладываются ни в какие схемы. Да, есть реалистическая картина зимней дороги, мужик и барин. Да, есть романтическое двоемирие, причём так нам преподнесённое, что мы до конца вольны будем считать “бесов” всего лишь игрой света: туч, метели и луны, плодом испуга ямщика и поэтической фантазии героя. А кроме того, здесь столько символического, что всякий разговор о методе становится крайне условным. Пушкин использует всё, что может предложить мировая литература.
Жанр.
Эти стихи действительно ближе всего к балладе. Есть и сюжет (элемент “эпоса” в лиро-эпическом жанре), и настроение мрачной мистической жути, к тому же навеянное “народными преданьями” и суевериями. И рефрен, как уже было сказано. Чем не баллада, в самом деле?
Система образов.
В «Литературе» была опубликована статья М.Павлова (2000, № 45) о «Бесах», в которой подробно рассмотрена “пограничность” всех образов (в частности, необъяснимых с точки зрения простого реализма “листьев в ноябре”). Конечно, говорить о них нужно подробно, обратив внимание на то, что “двойственность” происходящего обусловлена неким “перекрёстным” восприятием двух героев: барина и ямщика. Таким образом, у нас есть: 1) вполне реальная картина ночной метели, туч, бегущих на фоне луны, и путников, сбившихся с пути; 2) испуганный взгляд ямщика, которому чудится то пень, то волк, то небывалая верста (и страх коней - никак не объяснённый; может, и вправду волк?); 3) взгляд главного героя, который то ли вправду вдруг увидел духов неким пророческим внутренним взором, то ли воспользовался “терминологией” ямщика, чтобы выразить своё внутреннее состояние, обусловленное не только дорожным приключением, но и всей его жизненной ситуацией.
Кроме того, нужно отметить образы, несущие символическую нагрузку: дорога - судьба, зимняя дорога - судьба России.
Композиция.
О ней мы уже говорили. Три части: реальный путь - остановка в точке, где всякий путь потерян, - движение навстречу “злу” (беде, горю, судьбе), уже ясно видимому духовным зрением. Кстати, отметим роль колокольчика: он звучит - умолк (и это страшно) - опять звучит. И в этом месте наступает катарсис, может быть, потому что в движении навстречу судьбе есть мужество и даже героизм - залог победы.
Хронотоп.
Почему бы не воспользоваться догадкой Коли? Герои двигались в реальном времени и пространстве, а потом были выброшены из него в пространство символическое и вневременную точку, из которое можно увидеть будущие судьбы.
Свойства стиха.
Это как раз очень известные, исследованные вещи. На примере двух первых же строк «Бесов» всегда показывают, как “правильный” четырёхстопный хорей передаёт ритм бешеной скачки, а два пиррихия делают его скользящим и призрачным. Всё та же двойственность - главный приём, определяющий весь строй этих стихов.
Можно поговорить в конце о тропах: об олицетворении (“вьюга злится, вьюга плачет”), которое готовит нас к авторскому ошеломляющему заявлению: “Вижу: бесы собралися…”; о нескольких эпитетах… Да только Пушкин тропы вообще употреблял куда как скупо - предпочитал слова в самом прямом и точном их значении. Синтаксис… Так вот и предвижу, что нас попросят указать роль однородных членов и бессоюзия. Они, конечно же, способствуют созданию тревожного настроения, передают внутреннее смятение. Хотя всё это, как мне кажется, лучше бы оставить лингвистам.
Образ моря в русской поэзии всегда занимал и продолжает занимать одно из самых важных мест. И неудивительно, ведь это могучая, загадочная и в то же время романтичная стихия, навевающая тысячи волшебных образов. Особенно значимую роль «морская» тематика играет в поэзии романтизма. Эстетика этого во многом зиждется на противопоставлении реального, земного и В противовес скучной действительности поэты-романтики описывали область мечты, сказки, фантазии, причем доступ в нее мог получить только подлинный Творец.
Образ моря в русской поэзии в таком контексте обретает новые смыслы: оно, если не некий портал, страна, населенная волшебными существами. Водная стихия двойственна по своей натуре. Зеркальная гладь в любой момент может обернуться огромными волнами, несущими гибель и разрушение.
Персоналии
Образ моря в русской поэзии, если говорить более конкретно, широко использовался в творчестве таких великих представителей литературы, как Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Тютчев. Даже после того, как влияние романтизма стало угасать, мотивы водной стихии то и дело возникают в стихотворениях Бальмонта, Ахматовой, Цветаевой.
В.А. Жуковский
Характеризуя образ моря в русской поэзии, невозможно не упомянуть творчество Жуковского. Некоторые литературоведы отмечают, что по-настоящему пристальный интерес к подобным темам начинается у элегиста со стихотворения «Море», написанного в 1882 году. Поэт персонифицирует она становится бескрайним пространством, не подчиняющимся никаким человеческим законам, свободным от всех запретов.
С морской стихией отождествляет себя лирический герой - в его душе тоже таится бездна, пучина. Мотив двоемирия, характерный для поэзии романтизма, раскрывается в стихотворении. Море, по Жуковскому, безнадежно стремится достичь неба, прикоснуться к нему. «Небесная твердь» в данном случае становится именно тем недостижимым идеалом, в погоне за которым проходит земная жизнь. Исследователи сопоставляют отношения Моря и Неба с отношениями человеческой души и Бога. Важное место занимает образ бури как воплощение неестественного, неправильного состояния.
А.С. Пушкин
Библиотека русской поэзиибыла бы неполной без творчестваА.С. Пушкина. Поэт называл Жуковского своим учителем, однако его романтизм был несколько другого толка: мятежный, дерзкий, непримиримый. Его стихотворение «К морю» было написано во время одесской ссылки. Молодой поэт тогда мечтал о побеге за границу, страстно хотел вырваться из душной неволи. «К морю» стало своеобразным поэтическим манифестом, отразившим все эти стремления.
Написанное на смерть Байрона, одного из основоположников литературного романтизма, произведение это отличается яркой образностью: море для Пушкина становится символом свободы, безудержности.
Ф.И. Тютчев
Со словами «тема природы в русской поэзии» в первую очередь ассоциируется, конечно же, поэзия Тютчева. Образы морской стихии нашли отражение в его творчестве. Море знаменитый поэт изображает преимущественно в ночную пору.